Утро. Понедельник. Начальник спрашивает: — У тебя глаза красные. Пил, что ли? — Нет! По работе скучал, плакал!
читать дальшеПочувствовав, что иллюзионист сдался, Десятый Вонгола подтянул паренька еще чуть ближе и, наклонившись лизнул бледные губы, собирая с них капли падающей воды. Потом лизнул еще раз, раздвигая губы и пройдясь языком по зубам, с легким напором, словно уговаривая хозяина впустить захватчика внутрь. Мукуро, сначала не понявший, чего от него хотят, в итоге все же разжал зубы, когда его легонько ущипнули пониже спины. Получив доступ Савада сначала прошелся по кромке зубов, лизнул небо, а потом толкнул язык хозяина, словно побуждая его поиграть с ним. Не получив реакции, прикусил нижнюю губу парня и снова толкнулся языком в чужой рот, в этот раз хозяин попытался пусть неумело, но ответить гостю и поцелуй получился глубоким. И в то же время очень нежным, не желая пугать парня, Цуна приложил все усилия, чтобы показать насколько близость может быть приятна.
Мукуро, несколько растерявшийся, и в целом не готовый к подобной ситуации, почувствовав на своих губах чужие, сначала не знал, как реагировать, поэтому и замер столбиком, принимая чужую ласку. Когда почувствовал довольно ощутимый щипок за филейную часть, разноглазый открыл было рот, чтобы высказать, что он думает о подобных методах в целом и о Саваде в частности, но в итоге его моментально заткнули, надо сказать весьма приятным способом. Чужой язык прошелся по зубам, толкнул его собственный и не получив ответа исчез, Рокудо укусили, и наглый захватчик вернулся. Не желая и дальше оставаться просто наблюдателем парень ввязался в борьбу. Языки боролись, чужие руки гладили затылок и поясницу, все ближе прижимая к мужчине напротив. Для Мукуро не привыкшего к ласке, в виду того, что просто неоткуда было ее получать: сначала лаборатория, побег и борьба за выживание, потом опять борьба, но уже против Вонголы, затем вместе с Вонголой и, как апофеоз, тюрьма Вендиче; все, что сейчас с ним происходило казалось диким и заставляло инстинктивно напрягаться в поисках подвоха. Только подвоха не было, просто Десятый Вонгола хотел его такого: вредного, упертого, с мерзким характером, разными глазами и ананасом вместо прически. И Рокудо поплыл, позволяя непонятному чувству захватить себя целиком. Тело словно начало гореть, а внизу живота все налилось и потяжелело. Руки самостоятельно обхватили мужчину за шею, в то время как ладони десятого переместились: одна с затылка на поясницу, а вторая обхватила ягодицу подтягивая ближе и заставляя приподняться, чтобы целоваться было удобнее.
Как только Мукуро начал осознанно отвечать на поцелуй, Савада понял, что можно переходить к новой ступени совращения своего туманного хранителя из прошлого. Левая рука сползла до лопаток, притягивая разноглазого еще ближе, прижимая к груди, а в правую так аккуратно легла мягкая ягодица, что Цуна не удержался и пару раз просто пожамкал полученное, прежде чем подтянуть парня вверх, заставляя встать на носочки. Так целоваться стало удобнее, хотя приходилось по-прежнему наклоняться. Дав, хватающему с непривычки воздух, Мукуро передышку, Десятый слизал с бледных губ капли воды. Левая рука, погладив бок, поднялась выше, большим пальцем Савада надавил на уже успевшую затвердеть горошину соска. Отпустил, еще раз примял и ущипнул, вызвав у Рокудо удивленный стон, который тот тут же оборвал поспешно прикусив губу. По-доброму усмехнувшись, Цуна, продолжая ласкать нежную плоть, прошелся губами вдоль челюсти до уха, послюнявил последнее, вызвав у разноглазого волну мурашек и новый глухой стон и спустился поцелуями на шею, тоже оказавшуюся невероятно чувствительной к ласке.
Вымазанные в геле для душа, пальцы правой осторожно погладили ложбинку между бледных ягодиц, пока не претендуя на что-то большее. Провокацию Мукуро воспринял спокойно, слишком увлеченный новым поцелуем, в который его втянули. Вторая рука тоже опустилась ниже пояса, наконец оставив в покое сосок, видимо, найдя более интересную цель. Чуткие пальцы, нежно обхватили возбужденную плоть - первое несмелое движение вверх-вниз и разноглазый задыхаясь стонет в рот своему партнеру. Аккуратно скользнув между мягкими половинками, средний палец, слегка надавив на колечко ануса, проникает внутрь, не встречая особого сопротивления. Вода и начинающий пениться гель, позволяют свободно проскользнуть внутрь по вторую фалангу, видимо, наконец почувствовав что-то инородное внутри, Рокудо вздрагивает и сжимает мышцы. Палец нежно поглаживает теплые стеночки иногда выскальзывая и возвращаясь назад. Пара движений руки по члену, и мальчишка выплескивается в ласкающую ладонь. Когда узенькая дырочка начала пульсировать в такт, выплескивающейся сперме, Цуна потихоньку вытащил палец, снова положив раскрытую ладонь на мягкие полушария, а потом и вовсе поймав на секунду отрубившегося Мукуро за талию.
Для тумана было всего одновременно слишком много и слишком мало. Когда чужие губы добрались до шеи и сосков, по спине табунами забегали мурашки, так что наглое посягательство на свою филейную часть Мукуро как-то пропустил, не до того было. Дошло до него только когда в заднем проходе появилось какое-то непонятное ощущение, нельзя сказать, что неприятное, но необычное. А уж когда рука мужчины прикоснулась к самой жаждущей части хранитель не смог удержать рвущегося наружу стона - настолько хорошо ему еще никогда не было, а двигающийся внутри палец, помимо доставленного легкого дискомфорта, еще и обострял и без того невероятные ощущения. Всего нескольких движений чужой руки хватило, чтобы тело парня скрутило в судорогах оргазма, и он повис тряпичной куклой, поддерживаемый за пояс десятым боссом Вонголы. Немного отдышавшись, разноглазый, все еще прижатый к горячему телу, осознал, что Савада в отличие от него разрядку не получил. Член мужчины, налитый кровью, гордо стоял, упираясь Мукуро в поясницу. Отодвинувшись от десятого, Рокудо сглотнув, с немного боязненным интересом уставился на торчащий орган: тот никаких поползновений в его сторону не совершал и вообще прикидывался валенком.
Савада же в свою очередь с не меньшим интересом уставился на хранителя, ожидая дальнейших действий и стараясь не спугнуть. Правда, когда тонкие пальцы иллюзиониста накрыли его член, мужчина все-таки вздрогнул: во-первых – ощущения таки довольно острые, а во-вторых – Мукуро опять же слишком уж себе на уме и чего от него ждать не ясно. Мальчишка сначала просто гладил горячую плоть, практически не прикасаясь, приятно конечно, но явно маловато, так что Десятый одобрительно простонал, толкнувшись в ласкающую руку, побуждая к более смелым действиям. Мукуро установку понял, но, ввиду неопытности, сжал чужой орган слишком сильно, так что следующий стон шатена был уже болезненным. Разноглазый прикусил губу, явно собираясь сбежать, но Цуна не позволил, накрыв бледную ладонь собственной, показал с какой силой стоит нажимать и как лучше двигать, чтобы не причинить нечаянно боль и доставить удовольствие.
Мукуро сглотнул, сильнее сжимая пульсирующий орган, скользя ладонью вверх и вниз, чувствуя, как сжимает плечо чужая рука, причем, чем ближе к оргазму, тем сильнее становилась хватка. В пиковый момент разноглазый понял, что на плече однозначно останутся синяки, но вид, опершегося спиной на стенку и кусающего губы в попытке заглушить стон, десятого босса Вонголы того стоил. Пару мгновений спустя мужчина выровнялся, до конца снял, приспущенные в процессе трусы и, выкинув их из кабинки, дернул Мукуро за руку и крепко поцеловал:
- А вот теперь точно мыться и спать, - чуть хриплый голос, разливался по венам теплым мёдом и снова поплывший от поцелуя иллюзионист только и смог что кивнуть в ответ на ласковую улыбку. Из душа его, кажется, вынесли на руках.
Впервые за долгое время, Мукуро спал совершенно спокойно, и никакие тревоги не могли добраться до него сквозь кольцо сильных рук.
А Савада Цунаеши, просто любовался своим спящим любовником и уже обдумывал в каких словах будет описывать его взрослой версии, какой тот все-таки милаха. В глазах появился подозрительный огонек, а на лице нарисовалась ехидненькая улыбочка. Рокудо вздрогнул во сне, и мужчина прижал того поближе. Мигом забыв про все планы, он зарылся в носом в забавный хохолок и тоже провалился в сон.
***
Прошлое
Ну и что тут прикажете делать?
Иллюзионист уложил, брякнувшегося-таки в обморок, Цуну на кровать и теперь задумчиво разглядывал неподвижную тушку. Мягкие каштановые волосы рассыпались по белой подушке, тонкие губы чуть приоткрылись, очередная дурацкая толстовка с цифрой 27 вздымалась и опускалась в такт мерному дыханию.
Накатило неожиданно, перед глазами как настоящая встала картина из воспоминаний: черный гроб с эмблемой семьи, белые лилии, все те же каштановые волосы на гладких лепестках, бледное лицо, напоминающее восковую маску и такие же больные как у него самого глаза Гокудеры напротив. Не уберег, не успел... мир вокруг тогда стал таким же черным, как когда он использовал пятый путь. Таким каким он и был до встречи с этим щедрым небом, сумевшим понять, простить и подарить новую жизнь. Тогда осталась только одна цель: добраться до Бьякурана, любой ценой, любыми средствами. Терять все равно уже было нечего, ему так точно. Подрывник тоже в одно мгновенье почернел, но его поддерживало то, что Ямамото был рядом. Да даже Хибари позволил себе невероятную слабость: оперся плечом на замершего Каваллоне, одновременно поддерживая и проверяя, что уж он-то точно тут, что не встанет и не пойдет на заведомо смертельную сделку.
Мукуро прислонился спиной к стене, прикрывая рукой правый глаз, такой привычный жест. А в голове снова крутилась мысль: "он ведь знал, не мог не знать". Десятый Вонгола точно знал, чем все обернется и наверняка догадывался, что младшее поколение окажется в будущем. Да, это было решение достойное босса мафиозной семьи, готового на все, чтобы защитить их будущее, но все равно по отношению к ним, живущим в том времени это было жестоко. Рокудо был уверен, что никогда ему этого не простит, лез на рожон и пытался хоть как-то насолить бледномордой твари из Мильфиоре. Хотя больше всего эти попытки напоминали своеобразный суицид, ему было откровенно плевать. Подрывник лечил свое горе, пьянствуя по ночам и погружаясь все глубже в пучины отчаяния, а он вот так, имел право.
А потом появились молодые версии семьи и ему не оставалось выбора, кроме как помочь им сбежать от босса Мильфиоре и увести аркобалено неба. Юни стала их шансом на спасение, он это понимал. Всего один вопрос от Савады: "Мы еще встретимся?" и он уже все простил...
Брюнет вытер пот со лба, понимая, что на него навалились воспоминания той версии себя, которая сражалась с вместе с Савадой Цунаёши против Бьякурана. Для него будущее уже было иным, не пришлось проводить десять лет в тюрьме Виндиче, об этом тоже позаботились вездесущий Реборн и бессовестно дрыхнущий на кровати небесный мальчишка. И все равно тот поступил подло. Рокудо присел на край кровати и провел тыльной стороной ладони по нежной щеке, Цуна успел перевернуться на бок и подгрести к груди подушку явно внаглую порываясь поспать. Иллюзионист только хмыкнул, наклонившись, чтобы поцеловать мягкие губы, на это-то он имеет право, и неожиданно встретился взглядом со светло-карими, почти янтарными глазами. Огонь предсмертной воли сейчас отражался только в них. Спокойный изучающий взгляд прошелся по лицу, задержался на губах, и иллюзионист почувствовал, как его довольно настойчиво тянут за перекинутый через плечо хвост, вынуждая опуститься ниже. Стоило выполнить молчаливую просьбу, как к его губам прижались чужие, теплые и мягкие. Легкий клевок и снова внимательный взгляд, в этот раз словно предлагающий Рокудо взять инициативу в свои руки. Ну да, вот такая манера разговаривать глазами, тоже одна из особенностей вонгольского неба, правда проявляющаяся только в модифицированной версии.
Под таким откровенным взглядом других вариантов просто не оставалось и туман, хмыкнув, прижал мальчишку к себе и накрыл его губы глубоким поцелуем. Худое, угловатое еще тело, изо всех сил вжалось в его собственное, юркий язычок сразу же вступил в игру. Савада уверенно повторял все, что ему показывали, а потом и сам потихоньку начал экспериментировать. Тонкие пальцы быстро расправились с пуговицами на рубашке тумана и избавились от преграды, мешающей прижаться кожа к коже. Толстовку Вонгола с себя успел стянуть еще раньше и теперь прижимался худощавой, с только слегка обрисовавшимися мышцами, грудью к своему хранителю, словно пытаясь в него врасти, стать одним целым. Разноглазый хмыкнул, в целом установка правильная, просто нуждающаяся в доработке.
Извернувшись, иллюзионист оказался лежащим на кровати и теперь уже Савада нависал над ним, стоя на четвереньках: руками опираясь о матрас у головы Мукуро, а коленями у внешней стороны его же бедер. Взгляд янтарных глаз, еще секунду назад бывший сосредоточенным, сменился на ошарашенный, Рокудо бы даже сказал - ошалелый. Чувствовалось, что такие резкие перемены для будущего босса совсем непривычны, хотя, скорее, всему виной непривычная и абсолютно новая для парня ситуация. А вот Мукуро нравилось, нравилось шокировать его, заставляя щеки вспыхивать алыми пятнами, нравилось наблюдать такое наивное, растерянное выражение лица, нравилось, что из такого положения достаточно просто приподнять ногу и можно бедром почувствовать заинтересованность молодого Вонголы в происходящем, а заодно насладиться вырвавшимся тихим стоном. Стоит немного потереть, и парень ложится на мужчину, снова вжимаясь в чужое тело, и целует-целует-целует, пока руки туманного хранителя, зажатые между телами, с трудом, но расстёгивают ремни на брюках, чтобы стянуть совершенно лишние сейчас детали одежды. Щелчок и джинсы мальчишки тоже поддаются, теперь осталось только расстегнуть змейку и можно просунуть ладонь под белье, чтобы почувствовать горячую плоть, что, собственно, Рокудо и проделал. Чужой тяжелый член знакомо лег в руку и разноглазый ухмыльнулся, в очередной раз удивляясь размерам любовника, ну уж совсем не подходил он под японские стандарты, тут явно пробивалась затесавшаяся где-то итальянская кровь.
Тут же вспомнилось прозвище Каваллоне, периодически наводящее на мысли, что получено оно далеко не за качества характера. И Хибари... и тот момент, когда Мукуро все-таки не удержался и поинтересовался не тяжело ли Кёе ходить, после таких весьма продолжительных "тренировок"? Промелькнувший на долю секунды на лице облака румянец, стоил всего: и сломанных ребер, и синяка под глазом, и даже окупал сутки, проведенные в больнице, под присмотром очень расстроенного дракой между своими хранителями десятого Вонголы, в течение которых, тот почти непрерывно читал ему нотации о том, что "не стоит лезть в чужую личную жизнь, ну вот своей мало что ли?". Читать-то он читал, только в глазах явно плясали румбу черти, а значит тот же вопрос и ему был интересен, а останавливало только воспитание, да братские отношения с Дино. А потом, ближе к утру, когда ребра перестали болеть уже совсем, босс вполне успешно доказал своему хранителю, что заниматься нужно своими отношениями, несколько раз доказал... иллюзионист остался доволен, и к Хибари больше не лез... с этим вопросом.
Стоило Мукуро ненадолго зависнуть, как Савада снова взял всё в свои руки. Точнее залез руками в штаны к своему хранителю и теперь с явным любопытством ощупывал горячую плоть. Чуть сжал, глядя на реакцию иллюзиониста, а потом погладил, все так же отслеживая эмоции.
Мукуро хмыкнул и обхватив член парня ладонью пару раз провел от основания до головки, вызвав дрожь и слегка задушенный стон. Чужие ногти чувствительно прошлись по предплечью, и иллюзионист снова встретился взглядом с любовником. В расплавленном янтаре бурлит страсть, в уголке губ собралась слюна, а по шее вниз стекает капля пота, дыхание у молодого десятого тяжелое, словно после боя, и такой вид невероятно заводит. Цуна снова встает на колени, давая мужчине больший доступ, а губами прижимается к чужому плечу прикусывая кожу, когда теплая ладонь сжимает сильнее. Хранитель тумана улыбается и начинает двигать рукой быстрее, заставляя дрожать сильнее и стонать громче, совершенно не обращая внимание на то, что в плечо впиваются мелкие острые зубы. Стоило только взять в левую руку заметно потяжелевшие яички, как шатен с гортанным стоном кончил иллюзионисту на живот, и тут же рухнул на мужчину, потому что сведенные сладкой судорогой ноги напрочь отказались держать хозяина.
Будучи погребенным под чужой, пусть и довольно легкой, тушкой, иллюзионисту уже почти пришлось проститься с надеждой получить удовлетворение самому, как эта самая тушка начала потихоньку шевелиться. Чувство справедливости Савады, вкупе с небесной интуицией, подсказывало, что партнера неудовлетворенным оставлять нельзя. Так что молодой Десятый заставил себя подняться и прикинуть как бы сделать так, чтобы Мукуро было как минимум так же хорошо, как ему самому пару минут назад. Тонкие пальцы снова обхватили чужую плоть, покрытую естественной смазкой, и совершили пару возвратно-поступательных движений, а потом в легкой задумчивости над пахом иллюзиониста склонилась растрепанная голова шатена. Юркий язычок прошелся по члену от основания до головки, на лице десятого появилось задумчивое выражение, словно он пытался распробовать вкус. Удовлетворившись результатом, парень продолжил вылизывать чужую плоть, явно примериваясь, как заглотить хотя бы головку. Что тут же и проделал. Посасывая член иллюзиониста, молодой Вонгола все так же продолжал отслеживать эмоции на лице своего любовника, и именно этот внимательный, пристальный взгляд стал последним толчком для Мукуро. Савада еле успел выпустить подрагивающий орган изо рта, как Рокудо подкинув бедра сжал в руках простынь, кажется, даже порвав. Белесая сперма, выплескиваясь толчками, забрызгала бледный мускулистый живот и частично лицо не сумевшего, или не хотевшего, уворачиваться десятого. Довольный собой и собственными действиями шатен улыбнулся, прижался испачканной щекой к не менее испачканному животу и вырубился.
Глядя на распластавшегося по нему любовника, Мукуро не мог определить, что за чувства его одолевают... но эмоции однозначно были положительными. Запустив руку в весьма потрепанную уже прическу, иллюзионист хмыкнул и заставил себя подняться: все же такого замечательного любовника следовало как минимум обтереть и переодеть. Ощущений на завтра десятому итак хватит с головой. Интересно, придется его выкапывать из-под одеяла или все же выползет сам?
С такими мыслями разноглазый укладывал спать своего юного босса, в свою кровать, и с наглой ухмылочкой устраивался сам спать туда же.
Мукуро, несколько растерявшийся, и в целом не готовый к подобной ситуации, почувствовав на своих губах чужие, сначала не знал, как реагировать, поэтому и замер столбиком, принимая чужую ласку. Когда почувствовал довольно ощутимый щипок за филейную часть, разноглазый открыл было рот, чтобы высказать, что он думает о подобных методах в целом и о Саваде в частности, но в итоге его моментально заткнули, надо сказать весьма приятным способом. Чужой язык прошелся по зубам, толкнул его собственный и не получив ответа исчез, Рокудо укусили, и наглый захватчик вернулся. Не желая и дальше оставаться просто наблюдателем парень ввязался в борьбу. Языки боролись, чужие руки гладили затылок и поясницу, все ближе прижимая к мужчине напротив. Для Мукуро не привыкшего к ласке, в виду того, что просто неоткуда было ее получать: сначала лаборатория, побег и борьба за выживание, потом опять борьба, но уже против Вонголы, затем вместе с Вонголой и, как апофеоз, тюрьма Вендиче; все, что сейчас с ним происходило казалось диким и заставляло инстинктивно напрягаться в поисках подвоха. Только подвоха не было, просто Десятый Вонгола хотел его такого: вредного, упертого, с мерзким характером, разными глазами и ананасом вместо прически. И Рокудо поплыл, позволяя непонятному чувству захватить себя целиком. Тело словно начало гореть, а внизу живота все налилось и потяжелело. Руки самостоятельно обхватили мужчину за шею, в то время как ладони десятого переместились: одна с затылка на поясницу, а вторая обхватила ягодицу подтягивая ближе и заставляя приподняться, чтобы целоваться было удобнее.
Как только Мукуро начал осознанно отвечать на поцелуй, Савада понял, что можно переходить к новой ступени совращения своего туманного хранителя из прошлого. Левая рука сползла до лопаток, притягивая разноглазого еще ближе, прижимая к груди, а в правую так аккуратно легла мягкая ягодица, что Цуна не удержался и пару раз просто пожамкал полученное, прежде чем подтянуть парня вверх, заставляя встать на носочки. Так целоваться стало удобнее, хотя приходилось по-прежнему наклоняться. Дав, хватающему с непривычки воздух, Мукуро передышку, Десятый слизал с бледных губ капли воды. Левая рука, погладив бок, поднялась выше, большим пальцем Савада надавил на уже успевшую затвердеть горошину соска. Отпустил, еще раз примял и ущипнул, вызвав у Рокудо удивленный стон, который тот тут же оборвал поспешно прикусив губу. По-доброму усмехнувшись, Цуна, продолжая ласкать нежную плоть, прошелся губами вдоль челюсти до уха, послюнявил последнее, вызвав у разноглазого волну мурашек и новый глухой стон и спустился поцелуями на шею, тоже оказавшуюся невероятно чувствительной к ласке.
Вымазанные в геле для душа, пальцы правой осторожно погладили ложбинку между бледных ягодиц, пока не претендуя на что-то большее. Провокацию Мукуро воспринял спокойно, слишком увлеченный новым поцелуем, в который его втянули. Вторая рука тоже опустилась ниже пояса, наконец оставив в покое сосок, видимо, найдя более интересную цель. Чуткие пальцы, нежно обхватили возбужденную плоть - первое несмелое движение вверх-вниз и разноглазый задыхаясь стонет в рот своему партнеру. Аккуратно скользнув между мягкими половинками, средний палец, слегка надавив на колечко ануса, проникает внутрь, не встречая особого сопротивления. Вода и начинающий пениться гель, позволяют свободно проскользнуть внутрь по вторую фалангу, видимо, наконец почувствовав что-то инородное внутри, Рокудо вздрагивает и сжимает мышцы. Палец нежно поглаживает теплые стеночки иногда выскальзывая и возвращаясь назад. Пара движений руки по члену, и мальчишка выплескивается в ласкающую ладонь. Когда узенькая дырочка начала пульсировать в такт, выплескивающейся сперме, Цуна потихоньку вытащил палец, снова положив раскрытую ладонь на мягкие полушария, а потом и вовсе поймав на секунду отрубившегося Мукуро за талию.
Для тумана было всего одновременно слишком много и слишком мало. Когда чужие губы добрались до шеи и сосков, по спине табунами забегали мурашки, так что наглое посягательство на свою филейную часть Мукуро как-то пропустил, не до того было. Дошло до него только когда в заднем проходе появилось какое-то непонятное ощущение, нельзя сказать, что неприятное, но необычное. А уж когда рука мужчины прикоснулась к самой жаждущей части хранитель не смог удержать рвущегося наружу стона - настолько хорошо ему еще никогда не было, а двигающийся внутри палец, помимо доставленного легкого дискомфорта, еще и обострял и без того невероятные ощущения. Всего нескольких движений чужой руки хватило, чтобы тело парня скрутило в судорогах оргазма, и он повис тряпичной куклой, поддерживаемый за пояс десятым боссом Вонголы. Немного отдышавшись, разноглазый, все еще прижатый к горячему телу, осознал, что Савада в отличие от него разрядку не получил. Член мужчины, налитый кровью, гордо стоял, упираясь Мукуро в поясницу. Отодвинувшись от десятого, Рокудо сглотнув, с немного боязненным интересом уставился на торчащий орган: тот никаких поползновений в его сторону не совершал и вообще прикидывался валенком.
Савада же в свою очередь с не меньшим интересом уставился на хранителя, ожидая дальнейших действий и стараясь не спугнуть. Правда, когда тонкие пальцы иллюзиониста накрыли его член, мужчина все-таки вздрогнул: во-первых – ощущения таки довольно острые, а во-вторых – Мукуро опять же слишком уж себе на уме и чего от него ждать не ясно. Мальчишка сначала просто гладил горячую плоть, практически не прикасаясь, приятно конечно, но явно маловато, так что Десятый одобрительно простонал, толкнувшись в ласкающую руку, побуждая к более смелым действиям. Мукуро установку понял, но, ввиду неопытности, сжал чужой орган слишком сильно, так что следующий стон шатена был уже болезненным. Разноглазый прикусил губу, явно собираясь сбежать, но Цуна не позволил, накрыв бледную ладонь собственной, показал с какой силой стоит нажимать и как лучше двигать, чтобы не причинить нечаянно боль и доставить удовольствие.
Мукуро сглотнул, сильнее сжимая пульсирующий орган, скользя ладонью вверх и вниз, чувствуя, как сжимает плечо чужая рука, причем, чем ближе к оргазму, тем сильнее становилась хватка. В пиковый момент разноглазый понял, что на плече однозначно останутся синяки, но вид, опершегося спиной на стенку и кусающего губы в попытке заглушить стон, десятого босса Вонголы того стоил. Пару мгновений спустя мужчина выровнялся, до конца снял, приспущенные в процессе трусы и, выкинув их из кабинки, дернул Мукуро за руку и крепко поцеловал:
- А вот теперь точно мыться и спать, - чуть хриплый голос, разливался по венам теплым мёдом и снова поплывший от поцелуя иллюзионист только и смог что кивнуть в ответ на ласковую улыбку. Из душа его, кажется, вынесли на руках.
Впервые за долгое время, Мукуро спал совершенно спокойно, и никакие тревоги не могли добраться до него сквозь кольцо сильных рук.
А Савада Цунаеши, просто любовался своим спящим любовником и уже обдумывал в каких словах будет описывать его взрослой версии, какой тот все-таки милаха. В глазах появился подозрительный огонек, а на лице нарисовалась ехидненькая улыбочка. Рокудо вздрогнул во сне, и мужчина прижал того поближе. Мигом забыв про все планы, он зарылся в носом в забавный хохолок и тоже провалился в сон.
***
Прошлое
Ну и что тут прикажете делать?
Иллюзионист уложил, брякнувшегося-таки в обморок, Цуну на кровать и теперь задумчиво разглядывал неподвижную тушку. Мягкие каштановые волосы рассыпались по белой подушке, тонкие губы чуть приоткрылись, очередная дурацкая толстовка с цифрой 27 вздымалась и опускалась в такт мерному дыханию.
Накатило неожиданно, перед глазами как настоящая встала картина из воспоминаний: черный гроб с эмблемой семьи, белые лилии, все те же каштановые волосы на гладких лепестках, бледное лицо, напоминающее восковую маску и такие же больные как у него самого глаза Гокудеры напротив. Не уберег, не успел... мир вокруг тогда стал таким же черным, как когда он использовал пятый путь. Таким каким он и был до встречи с этим щедрым небом, сумевшим понять, простить и подарить новую жизнь. Тогда осталась только одна цель: добраться до Бьякурана, любой ценой, любыми средствами. Терять все равно уже было нечего, ему так точно. Подрывник тоже в одно мгновенье почернел, но его поддерживало то, что Ямамото был рядом. Да даже Хибари позволил себе невероятную слабость: оперся плечом на замершего Каваллоне, одновременно поддерживая и проверяя, что уж он-то точно тут, что не встанет и не пойдет на заведомо смертельную сделку.
Мукуро прислонился спиной к стене, прикрывая рукой правый глаз, такой привычный жест. А в голове снова крутилась мысль: "он ведь знал, не мог не знать". Десятый Вонгола точно знал, чем все обернется и наверняка догадывался, что младшее поколение окажется в будущем. Да, это было решение достойное босса мафиозной семьи, готового на все, чтобы защитить их будущее, но все равно по отношению к ним, живущим в том времени это было жестоко. Рокудо был уверен, что никогда ему этого не простит, лез на рожон и пытался хоть как-то насолить бледномордой твари из Мильфиоре. Хотя больше всего эти попытки напоминали своеобразный суицид, ему было откровенно плевать. Подрывник лечил свое горе, пьянствуя по ночам и погружаясь все глубже в пучины отчаяния, а он вот так, имел право.
А потом появились молодые версии семьи и ему не оставалось выбора, кроме как помочь им сбежать от босса Мильфиоре и увести аркобалено неба. Юни стала их шансом на спасение, он это понимал. Всего один вопрос от Савады: "Мы еще встретимся?" и он уже все простил...
Брюнет вытер пот со лба, понимая, что на него навалились воспоминания той версии себя, которая сражалась с вместе с Савадой Цунаёши против Бьякурана. Для него будущее уже было иным, не пришлось проводить десять лет в тюрьме Виндиче, об этом тоже позаботились вездесущий Реборн и бессовестно дрыхнущий на кровати небесный мальчишка. И все равно тот поступил подло. Рокудо присел на край кровати и провел тыльной стороной ладони по нежной щеке, Цуна успел перевернуться на бок и подгрести к груди подушку явно внаглую порываясь поспать. Иллюзионист только хмыкнул, наклонившись, чтобы поцеловать мягкие губы, на это-то он имеет право, и неожиданно встретился взглядом со светло-карими, почти янтарными глазами. Огонь предсмертной воли сейчас отражался только в них. Спокойный изучающий взгляд прошелся по лицу, задержался на губах, и иллюзионист почувствовал, как его довольно настойчиво тянут за перекинутый через плечо хвост, вынуждая опуститься ниже. Стоило выполнить молчаливую просьбу, как к его губам прижались чужие, теплые и мягкие. Легкий клевок и снова внимательный взгляд, в этот раз словно предлагающий Рокудо взять инициативу в свои руки. Ну да, вот такая манера разговаривать глазами, тоже одна из особенностей вонгольского неба, правда проявляющаяся только в модифицированной версии.
Под таким откровенным взглядом других вариантов просто не оставалось и туман, хмыкнув, прижал мальчишку к себе и накрыл его губы глубоким поцелуем. Худое, угловатое еще тело, изо всех сил вжалось в его собственное, юркий язычок сразу же вступил в игру. Савада уверенно повторял все, что ему показывали, а потом и сам потихоньку начал экспериментировать. Тонкие пальцы быстро расправились с пуговицами на рубашке тумана и избавились от преграды, мешающей прижаться кожа к коже. Толстовку Вонгола с себя успел стянуть еще раньше и теперь прижимался худощавой, с только слегка обрисовавшимися мышцами, грудью к своему хранителю, словно пытаясь в него врасти, стать одним целым. Разноглазый хмыкнул, в целом установка правильная, просто нуждающаяся в доработке.
Извернувшись, иллюзионист оказался лежащим на кровати и теперь уже Савада нависал над ним, стоя на четвереньках: руками опираясь о матрас у головы Мукуро, а коленями у внешней стороны его же бедер. Взгляд янтарных глаз, еще секунду назад бывший сосредоточенным, сменился на ошарашенный, Рокудо бы даже сказал - ошалелый. Чувствовалось, что такие резкие перемены для будущего босса совсем непривычны, хотя, скорее, всему виной непривычная и абсолютно новая для парня ситуация. А вот Мукуро нравилось, нравилось шокировать его, заставляя щеки вспыхивать алыми пятнами, нравилось наблюдать такое наивное, растерянное выражение лица, нравилось, что из такого положения достаточно просто приподнять ногу и можно бедром почувствовать заинтересованность молодого Вонголы в происходящем, а заодно насладиться вырвавшимся тихим стоном. Стоит немного потереть, и парень ложится на мужчину, снова вжимаясь в чужое тело, и целует-целует-целует, пока руки туманного хранителя, зажатые между телами, с трудом, но расстёгивают ремни на брюках, чтобы стянуть совершенно лишние сейчас детали одежды. Щелчок и джинсы мальчишки тоже поддаются, теперь осталось только расстегнуть змейку и можно просунуть ладонь под белье, чтобы почувствовать горячую плоть, что, собственно, Рокудо и проделал. Чужой тяжелый член знакомо лег в руку и разноглазый ухмыльнулся, в очередной раз удивляясь размерам любовника, ну уж совсем не подходил он под японские стандарты, тут явно пробивалась затесавшаяся где-то итальянская кровь.
Тут же вспомнилось прозвище Каваллоне, периодически наводящее на мысли, что получено оно далеко не за качества характера. И Хибари... и тот момент, когда Мукуро все-таки не удержался и поинтересовался не тяжело ли Кёе ходить, после таких весьма продолжительных "тренировок"? Промелькнувший на долю секунды на лице облака румянец, стоил всего: и сломанных ребер, и синяка под глазом, и даже окупал сутки, проведенные в больнице, под присмотром очень расстроенного дракой между своими хранителями десятого Вонголы, в течение которых, тот почти непрерывно читал ему нотации о том, что "не стоит лезть в чужую личную жизнь, ну вот своей мало что ли?". Читать-то он читал, только в глазах явно плясали румбу черти, а значит тот же вопрос и ему был интересен, а останавливало только воспитание, да братские отношения с Дино. А потом, ближе к утру, когда ребра перестали болеть уже совсем, босс вполне успешно доказал своему хранителю, что заниматься нужно своими отношениями, несколько раз доказал... иллюзионист остался доволен, и к Хибари больше не лез... с этим вопросом.
Стоило Мукуро ненадолго зависнуть, как Савада снова взял всё в свои руки. Точнее залез руками в штаны к своему хранителю и теперь с явным любопытством ощупывал горячую плоть. Чуть сжал, глядя на реакцию иллюзиониста, а потом погладил, все так же отслеживая эмоции.
Мукуро хмыкнул и обхватив член парня ладонью пару раз провел от основания до головки, вызвав дрожь и слегка задушенный стон. Чужие ногти чувствительно прошлись по предплечью, и иллюзионист снова встретился взглядом с любовником. В расплавленном янтаре бурлит страсть, в уголке губ собралась слюна, а по шее вниз стекает капля пота, дыхание у молодого десятого тяжелое, словно после боя, и такой вид невероятно заводит. Цуна снова встает на колени, давая мужчине больший доступ, а губами прижимается к чужому плечу прикусывая кожу, когда теплая ладонь сжимает сильнее. Хранитель тумана улыбается и начинает двигать рукой быстрее, заставляя дрожать сильнее и стонать громче, совершенно не обращая внимание на то, что в плечо впиваются мелкие острые зубы. Стоило только взять в левую руку заметно потяжелевшие яички, как шатен с гортанным стоном кончил иллюзионисту на живот, и тут же рухнул на мужчину, потому что сведенные сладкой судорогой ноги напрочь отказались держать хозяина.
Будучи погребенным под чужой, пусть и довольно легкой, тушкой, иллюзионисту уже почти пришлось проститься с надеждой получить удовлетворение самому, как эта самая тушка начала потихоньку шевелиться. Чувство справедливости Савады, вкупе с небесной интуицией, подсказывало, что партнера неудовлетворенным оставлять нельзя. Так что молодой Десятый заставил себя подняться и прикинуть как бы сделать так, чтобы Мукуро было как минимум так же хорошо, как ему самому пару минут назад. Тонкие пальцы снова обхватили чужую плоть, покрытую естественной смазкой, и совершили пару возвратно-поступательных движений, а потом в легкой задумчивости над пахом иллюзиониста склонилась растрепанная голова шатена. Юркий язычок прошелся по члену от основания до головки, на лице десятого появилось задумчивое выражение, словно он пытался распробовать вкус. Удовлетворившись результатом, парень продолжил вылизывать чужую плоть, явно примериваясь, как заглотить хотя бы головку. Что тут же и проделал. Посасывая член иллюзиониста, молодой Вонгола все так же продолжал отслеживать эмоции на лице своего любовника, и именно этот внимательный, пристальный взгляд стал последним толчком для Мукуро. Савада еле успел выпустить подрагивающий орган изо рта, как Рокудо подкинув бедра сжал в руках простынь, кажется, даже порвав. Белесая сперма, выплескиваясь толчками, забрызгала бледный мускулистый живот и частично лицо не сумевшего, или не хотевшего, уворачиваться десятого. Довольный собой и собственными действиями шатен улыбнулся, прижался испачканной щекой к не менее испачканному животу и вырубился.
Глядя на распластавшегося по нему любовника, Мукуро не мог определить, что за чувства его одолевают... но эмоции однозначно были положительными. Запустив руку в весьма потрепанную уже прическу, иллюзионист хмыкнул и заставил себя подняться: все же такого замечательного любовника следовало как минимум обтереть и переодеть. Ощущений на завтра десятому итак хватит с головой. Интересно, придется его выкапывать из-под одеяла или все же выползет сам?
С такими мыслями разноглазый укладывал спать своего юного босса, в свою кровать, и с наглой ухмылочкой устраивался сам спать туда же.
@темы: Мой личный бред, яой..., ><, писанина, KHR, НЦа, фикрайтерство