читать дальше
Бонус 1. Пьяные ёжики
Предупреждение: Автор упорот, герои пьяны. Снова НЦ, 8059, 2769 (да-да, именно так, вам не показалось), скорее всего махровое ООСище персонажей (хотя они пьяны, так что не докажете :Р), не бечено! Я предупредил!
Хибари Кёя в обычной жизни представителей Вонголы, мягко говоря, недолюбливал, как, впрочем, и всех травоядных. Что, скажите, может быть хорошего в стаде идиотов, предводителем которых является главный неудачник Намимори? И плевать Кёе, что за последний год Савада Цунаеши если и не превратился в брутального мужика, то бесхребетной тряпкой быть перестал однозначно. Все же такое количество перенесенных битв, положенное на не особо-то крупное тельце Савады, как бы намекало, что если хочешь жить, умей вертеться. Вот Цуна и вертелся, как мог, и в соответствии с очередным поворотом дурной судьбы, вынужденно закалялся характер. Но, как уже говорилось, Хибари это было побоку.
Поэтому, обнаружив на пороге собственной квартиры, что-то упорно втирающего ему Рёхея, наверное, единственного представителя Вонголы, который действительно Хибари не боялся ни в каком виде (толи иммунитет, толи просто мозг на тренировках отбили полностью. Облако склонялся ко второй версии), брюнет, мягко говоря, насторожился, почувствовав, что ничего хорошего встреча с этим мохоголовым ему не принесет. Спустя десять минут путанных и нихрена не понятных объяснений, в которых через раз проскакивало нечто «экстремальное» Кёя решил, что проще всего дверь закрыть и пусть общается с равным по интеллекту. Но эту мысль пришлось
отбросить, ибо у двери, по мнению все того же Хибари, IQ таки был выше, и последняя могла быть бита безмозглым варваром уже за свое высокоинтеллектуальное молчание.
Когда Сасагава зашел на третий круг, пытаясь объяснить Кёе, что он просто «обязательно» должен пойти на великую всевонгольскую вечеринку, посвященную их победе и празднуемую сегодня у него дома, так как родители с Кёко на все выходные уехали к родственникам, а Хибари уже подумывал сходить за тонфа и сделать Саваде одолжение, избавив его «семью» от излишне говорливого представителя, из-за угла послышалось покашливающее хихиканье, которое брюнет узнал бы из тысячи. Мгновенно сделав стойку на звук, облако приготовился, рвать на части столь ненавистного ему, мерзкого, дохленького, невыносимо наглого и просто отвратительного представителя тумана, как тот, выставив перед собой руки, сказал:
- Ну-ну, Кёя-кун, я сюда не драться пришел, что ж ты так сразу. Просто наш дорогой лидер очень просил собрать всех (на самом деле, Цуна никого и ни о чем не просил, но когда это интересовало Реборна?). Хотя, я думаю, мы все же можем обойтись и без тебя. Пойдем, Сасагава-кун. Думаю, ты понимаешь, что великий Хибари Кёя просто не умеет праздновать и очень боится опозориться перед всеми, когда выяснится, что ничего крепче сока он в жизни не пил, - и ухмыляющееся чудовище, виляя стройными бедрами (на моменте отмечания стройности ног Мукуро, Кёя трижды внутренне застрелился, раз пять в уме особо жестоко расчленил Рокудо и двести раз проклял Каваллоне, потому что виноват конь и точка!), пошло прочь.
- Да? – Рёхей задумчиво почесал затылок. – Жаль. Ну, бывай тогда, - боксер шумно потопал за ананасоголовым.
Перспектива упасть ниже Савады хоть в чем-то, сама по себе внушала Хибари священный ужас, а зная Мукуро, становилось ясно, что тот сделает все возможное, чтобы растрепать сию новость по всей школе, а если получится (а у него точно получится), то и по всему городу. На самом деле, облаку ничего не стоило походить с каменной мордой пару дней и все возможные смешки отпали бы сами собой, но спустя буквально минуту, потраченную на то, чтобы схватить тонфа и закрыть дверь, Кёя летящей
походкой шел за неимоверно радостным Сасагавой и что-то хихикающим себе под нос Мукуро.
Если бы кто-нибудь в последствии удосужился поинтересоваться у брюнета, почему он все-таки пошел, из внятного Хибари мог бы удостоить его только ударом в нос. В общем, как бы то ни было, а парламентеров Реборн выбирать умел и сейчас Хибари Кёя шел-таки на дурацкую вечеринку.
***
В это же время в доме Сасагавы полным ходом шла подготовка к празднику, заключавшаяся в готовящем суши Ямамото, выкладывающей на стол неимовернейшее количество выпивки Бьянки, путающегося под ногами Цуны и подозрительно косящегося на все это дело Гокудеры. Нет, бейсбольный дурак за разделкой рыбы, был для Хаято явлением, виденным не раз, и потому привычным, так же как и причитающий что-то Савада. Десятый просто очень сильно волновался, но ему простительно, по скромному мнению Гокудеры, десятому вообще практически все простительно. Но вот сестра, вытаскивающая из коробки на свет божий непонятно чем наполненные ёмкости разного цвета и формы, рациональный мозг блондина напрягала. Тело привычно подавало в мозг сигналы о том, что ничего из приготовленного/принесенного «ядовитым скорпионом» по определению нормальным быть не может, а значит надо ждать подвоха и, по возможности, быть готовым спасать десятого, ну, и, может быть, еще тупого недомечника.
Реборн, наблюдая за молодым поколением Вонголы, подленько улыбался и понять, что у него на уме не было никакой возможности. После трех бутылок крепчайшего абсента на стол была выставлена и вовсе ни разу не виденная подрывником мутная бесцветная жидкость, названная аркобалено неким «самогоном» и являющаяся подарком от наемников из России. Почему-то именно эти бутылки вызвали у Гокудеры мурашки по коже, кстати, Цуна, со своей небесной интуицией тоже как-то не слишком хорошо скосил на них глаза. И только Ямамото продолжал, весело насвистывая, крутить роллы.
- Только что позвонил Мукуро и сказал, что через десять минут они будут тут, так что можно будет начинать, - довольно возвестил Реборн с плеча Бьянки.
И, правда, спустя десять минут чесная компания была на месте. Единственное, что оставалось подрывнику, это цыкнуть с досады:
- Черт, я-то надеялся, что этот, с мохом вместо мозгов, вас как обычно,
через Пекин поведет. Так тренировки ради, - буркнул перегидрольный
блондин ни к кому особо не обращаясь. С каждым новым взглядом на
уставленный выпивкой (которой, кстати, было больше чем еды) стол,
мероприятие казалось ему все менее привлекательным и только присутствие
десятого спасало от позорного бегст… кхм… не позволяло стратегически
отступить! А вот ананасоголовый, похоже, был рад. Счастливо скалясь,
тот смотрел то на «огненную воду», то на нервно вздрагивающего от явно
не самых хороших предчувствий, Саваду. Хаято решил, что ему срочно
нужно составить план действий по охране десятого от всяких странных
личностей, которые и в трезвом-то виде адекватностью похвастать не
могут, так что мало ли в какую сторону у них по пьяне шифер с крыши
едет.
С энтузиазмом схватив письменные принадлежности, правая рука десятого
со своим любимым G-шрифтом принялся бумагомарательствовать. Очнувшись
на моменте, где он словно принц (Кишиши? Оо) на белом коне (не иначе
как на Ури, ибо вряд ли Хибари отдаст Каваллоне.
(зачеркнуто к чертовой бабушке!) … Десятого из лап гнусного и
отвратительного (че-то они прям пылают все любовью к бедному ананасику)
хранителя тумана… Пришлось глубоко задуматься, а зачем собственно
спасать босса от его же подчиненных? За всеми этими раздумьями Гокудера
умудрился пропустить момент начала пьянки и очнулся уже где-то в
середине бедлама, который с трудом можно было назвать культурной
вечеринкой… да какой, нахрен, культурной (!!!), если… на него или точнее
в него на полном ходу впечатался, получивший от Хибари почти
свехзвуковое ускорение Сасагава. Явно уже пребывающий в хорошем подпитии
и каким-то чудом умудрившийся не пролить из стопки, которую держал в
руке, тот самый «самогон».
Вряд ли он потом сможет объяснить зачем, хотя, с другой стороны, у
Сасагавы на все одно объяснение… качок, не долго думая, влил
вышеупомянутую жидкость в рот, пребывающего в легком
Хаято, мотивируя это тем, что тот ЭКСТРЕМАЛЬНО трезв… а это
неправильно, все пьют, вон даже Савада сидит цедит пиво мелкими
глоточками, явно старательно избегая участи подрывника, «обласканного»
вниманием уж больно энергичного боксера.
С этого момента «вечеринка» окончательно превратилась для Гокудеры в
очередной междусобойчик учреждения для умалишенных, где, почему-то, в
одной палате собрали всех самых буйных. Организм, явно намекая, что
гадость им принятая отнюдь не нормальна, отторгать ее отказался и споро,
даже как-то с энтузиазмом булькая, «каку» принялся усваивать. Хаято,
решив без боя не сдаваться и, заняв стратегическую позицию на кровати
Рёхея, его самого оттуда пинком отправив на пол, сложил руки на груди и
начал ждать, когда же начнется пагубное действие вонючей, очень
невкусной и вообще странной хрени, которую в него влили. Пока, правда,
всего лишь чуть-чуть кружилась голова … и комната, но это детали.
***
После четвертой бутылки пива и хряпнутой рюмки самогону, Цуна как-то
неожиданно из режима «тряпка» перешел в режим «Савада Цунаеши «Х-Баннер»
и, на привычное уже заявление Мукуро о том, что тот собирается получить
его тело, подперев голову кулаком и наливая себе вторую стопку, выдал:
- Ой ли, Мукуро-чан? А может все будет как раз наоборот?
Пока, временно недоступный для мира Рокудо, переваривал новость,
Гокудера в очередной раз подозрительно покосился на выпивку. Теперь у
него были неоспоримые доказательства ее отравленности - эта мутная хрень
вызывала галлюцинации! Помимо наглого до колик Десятого, подозрения
вызывало поведение бейсбольного придурка, который пытался Хаято то
облапить, то в затылок подышать, а сейчас зачем-то полез к волосам.
(Когда вообще подобраться-то успел, шиноби недоделанный?!) Вероятно,
искал блох, что блондина до глубины души возмутило. Блох у него не было,
он был уверен.
На секунду от плана придумывания мести чертовому мечнику, отвлекло
достаточно громкое заявление Хибари о том, что он «загрызет Мукуро до
смерти», почему-то обращенное к стоящему на столе ананасу. В целом,
угрозу свою Кёя тут же взялся исполнять с остервенением вцепившись
зубами в ни в чем не повинный фрукт, при этом что-то изредка рыча, судя
по всему, жесткая кожура ананаса усилиям облака поддаваться не
собиралась и позиции держала крепко. Картина была эпична, Гокудера даже
пожалел, что рядом нет камеры, хотя, возможно, таковая имелась у Рёхея,
который в данный момент ЭКСТРЕМАЛЬНО… спал, недобрым храпом поминая
Луссурию.
Дальше больше, видимо, очень сильно обидевшись на бедный фрукт, Хибари
не мудрствуя лукаво, саданул по нему тонфа, отправив в полет по
направлению к стене, рядом с которой медитировал о чем-то своем,
выпавший в астрал хранитель тумана. Получив ошметком мякоти в рожу,
разноглазый, наконец, смог восстановить внезапно порванный шаблон и,
вернувшись в реальность, приготовился чистить морду сотоварищу, что
впрочем, для этих двоих было нормой. А вот, что вразрез с этой самой
нормой шло, так это то, что моментально потерявший всякий интерес к
обоим представителям ананасового семейства, Кёя схватив тарелку
винограда и бутылку вина (какую по счету Хаято боялся даже представить),
плюхнулся напротив допивающего очередной чем-то наполненный бокал
Савады. Прилично уже в себя опрокинувший, Вонгола Дечимо внезапно
проявленному облаком дружелюбию и желанию пообщаться даже не удивился,
только пересел, чтобы удобнее было смотреть на собеседника. (Опознавший в
плескающейся в стакане босса жидкости абсент, Гокудера начал медленно
покрываться мурашками от не самых лучших предчувствий.) Беседа Десятого
и облака заставила челюсть наиболее адекватного во всей компании
подрывника мягко спланировать на пол с полным отказом от возвращения к
законному хозяину.
-Конь, - надутый и явно чем-то обиженный Хибари несколькими глотками
ополовинил бутылку. На недоуменно поднятую правую бровь, пытающегося
понять суть Цуны, брюнет повторил. – Конь. Его тут нет. Почему?
Сообразивший, что облачного хранителя расстраивает факт ненахождения в
данном обществе его названного брата и заодно тоже решивший, что это
неправильно, Дечимо, кивком оповестив Кёю, что он все понял, проглотил
таблетку и вылетел в окно, прокладывая светящийся зигзагообразный путь,
судя по всему, по направлению к Италии. Получивший несколько часов назад
сообщение от Мустанга о том, что тот собирается вечером прилететь в
Японию, но просит об этом остальным пока не сообщать, так как планы
могут измениться, Гокудера только приложил ладонь ко лбу, надеясь, что
весь этот бред ему всего лишь снится.
***
Ориентироваться по танцующим звездам, а потом и вовсе по их отсутствию,
было несколько трудно, но, будучи лучшим учеником Реборна (на данный
момент Цуна был в этом более чем уверен) с поставленной задачей он
справился на «ура», через полчаса после вылета приземляясь во дворе
итальянского особняка Каваллоне. Потратив пятнадцать минут на выяснение
того, что Дино дома нет и никто не знает где он (еще и у них шороху
навел -_-) , путем простых логических заключений Савада пришел к выводу,
что ему нужно к Варии. Почему так? Ну, смотрим… Если подчиненные не
знают, где босс, кто должен знать? Правильно, друзья. Кто из друзей в
Италии? Скуалло, кто ж еще. И то, что в Японии ночь, а в Италии еще
вечер только на руку!
Однако найти Скуалло тоже удалось не с первой попытки, тем не менее,
попавшийся по пути Луссурия, сказал, что Ску у Занзаса. Правда, Цунаеши
слегка удивили непонятные ритуальные пляски и подмигивания, которыми
солнце Варии сопровождало выдачу информации, но тот всегда был себе на
уме, так что… Немного смутил тот факт, что принимал несостоявшийся
десятый хранителя дождя в своей спальне, но мало ли, может традиция у
них тут такая? Странный народ эта Вария… а Дино надо найти, а то
нехорошо как-то получилось, да и Хибари расстроился. Примерно с такими
размышлениями растрепанный шатен влетел в окно спальни варийского неба.
Влетел, потому что так проще, чем шлепать со двора по всяким запутанным
коридорам.
Что сказать, Скуалло был тут, это верно… Занзас тоже, только Цуне они,
похоже, были не рады. Меланхолично проводив взглядом пролетевшую в
миллиметре от головы пулю, оставившую в стене дыру размером с кулак,
Савада спокойно дошел до стола, на котором покоился стакан с виски. В
несколько глотков его осушив, и глядя на развернувшуюся картину,
представляющую собой обнаженного длинноволосого мечника Дечимо
высказался:
- Красивые ноги, у Мукуро должны быть не хуже, - и, одобрительно кивнув
Занзасу, явно поддерживая его выбор, продолжил, - но где Дино вы
по-любому не знаете… Эх… а вообще, ты это… прекращай так нервничать
Занзас, для организма плохо. Ладно, пошел я, бывайте. – И снова вылетел в
окно.
Приготовившийся уже успокаивать нервный блондинистый мусор Занзас
натолкнулся на полный пофигизм со стороны оного. Пожав плечами на слегка
прихеревший взгляд варийского неба Ску выдал:
- Чё я в баню с мужиками не ходил что ли? – на этом моменте Занзас
задумался о возможности закрытия всех бань, саун, общественных
источников, которые только могут подвернуться на пути дурной акулы,
когда его рядом не будет.
***
Немного призадумавшись после неудачи с поисками, Цуна решил попробовать
найти Дино настроившись на его пламя на манер радиоволн, сам факт того
КАК у него это получилось остается за кадром, но главное, что
получилось. И уже через десять минут Савада приветливо махал в окно
иллюминатора, крутящему у виска и явно чем-то обеспокоенному Каваллоне.
Оставив на стекле записку о том, что они все ждут Мустанга у Сасагавы, а
больше всех Кёя (на что у Дино нервно задергалась щека), сделав крутое
пике (определенно красуясь!) полетел домой сообщать Хибари и остальным
радостную новость. Блондин же в этот момент думал о том, сколько народу
после этого рейса пойдет к психиатрам.
***
Гокудера таки поддавшийся на уговоры хранителя дождя (вот же чертяка
языкастый) и выпивший пару бокалов вина, справедливо решив, что стресс
нужно как-то снять, слегка осоловело, но уже куда более спокойно
наблюдал за творящимся в комнате. И, нет, его абсолютно не напрягали
руки бейсбольного придурка на пояснице, упираться спиной в ожидаемо
крепкую грудь Ямамото было тепло и приятно, и вообще он тоже уже пьян и
ему можно. Откровенно хандривший и жевавший ухо какого-то розового зайца
(наверное, это Кёко, не будем наговаривать на Рёхея) облачный хранитель
слегка повеселел после прилёта Цунаёши, объявившего, что Мустанг тоже
скоро должен приземлиться и сразу к ним, по прошествии двадцати минут
снова впал в уныние и продолжил жевать несчастный плюш. Очень
по-боевому настроенный десятый зажимал в угол с каждой минутой все
сильнее бледневшего Мукуро, проснувшегося было Сасагаву вырубил (Хаято
мог в этом поклясться) появившийся из ниоткуда Реборн, а Ямамото тепло и
как-то очень щекотно дышал в затылок ему самому.
Спустя буквально еще пару минут в дом ввалился Каваллоне, одновременно
обрадовав меланхоличного Кёю и помешав Саваде окончательно загнать
Рокудо. На что Дечимо только раздраженно цыкнул, но так как позвал
блондина он сам, пришлось проявить максимум гостеприимства, раз уж
хозяин хаты дрыхнет без задних ног. Приняв сие достойное лидера
решение, Цуна предельно вежливо подбородком указал Дино на неплохо так
насвинячившегося хранителя облака, в данный момент счастливо
улыбающегося (!!!) и смотрящего на Каваллоне, как ребенок на конфетку,
что у самого мустанга вызывало чувство иррационального страха. Да и в
целом вся картина напоминала трезвому представителю неба какой-то
странный сюрреализм, с которым ему еще как-то придется жить. Поймав
сочувствующий взгляд подрывника, конь отметил как тот, одними глазами
указал ему на бутылку, прозрачно намекая одновременно на суть проблемы и
на возможное ее решение, пьяному-то мозгу явно проще подобное пережить.
Отрицательно покачав лохматой головой, Дино вежливо протиснулся мимо
снова начавшего «охоту на ананасы» десятого, подхватил непонятно чем
счастливого Хибари и, закинув его на плечо, попрощавшись, вышел.
***
Во время вынужденной верховой прогулки (на плече Каваллоне) из гостей
домой, кое-чья светлая головушка на свежем воздухе начала, наконец,
проясняться, в связи с чем, у хозяина данной конечности возникла только
одна потребность, выполнить которую нужно было в ближайшие сроки. А
конкретно как можно быстрее убить и закопать всех возможных свидетелей
его позора, включая десятого босса Вонголы, который так любезно выполнил
необдуманно выданное Кёей желание видеть Мустанга. На самом деле
Хибари видеть тупого коня, конечно же, не желал. Не желал и точка! Но
лошади-то это теперь не докажешь и что в такой ситуации делать? Можно
конечно, устроить камикорос и итальянцу, но тело пока не больно-то
слушается. Про себя придя к выводу, что яды куда безопаснее алкоголя (вы
посмотрите, что с Савадой стало!), да и бороться с ними проще, облако
решил в будущем либо больше не употреблять (что маловероятно), либо
найти свой лимит. О том, как он будет его искать, Хибари пока не
задумывался.
За всеми этими, безусловно, высокоморальными мытарствами, брюнет не
заметил как его донесли до дома (ни разу не уронив, что удивительно!).
После того как его втолкнули в коридор собственной квартиры,
предварительно конечно опустив на пол, но продолжая поддерживать, японец
сделал себе пометку выбить из копытного откуда у него ключи от входной
двери, которые Кёя ему точно не давал. А дальше брюнету было не до
размышлений. Спиной его приложили к стене, а между ног, упираясь в пах,
протиснулось колено итальянца. Чувствуя так близко горячее сильное
тело, и вспоминая, какое удовольствие в прошлый раз блондин сумел ему
доставить, Кёя ощутил как потяжелело внизу живота. Тело все еще
расслабленное парами алкоголя, реагировало на мужчину невероятно остро и
облаку пришлось признать, что сегодня он никуда и никого выгонять не
будет. Словно почуяв, что ему сегодня все позволено Мустанг накрыл губы
парня в страстном, немного жестком поцелуе, на который Хибари ответил
моментально, кусая чужие губы и толкаясь языком в глубины чужого рта.
Руки итальянца шарили по телу, нетерпеливо сжимая ягодицы, пробравшись
под рубашку, пощипывали успевшие затвердеть шарики сосков, губы выводили
засос на шее, на что парень попытался возмутиться, но вышло только
глухо простонать. На секунду оторвавшись от нежной кожи Каваллоне глухо
прорычал:
- Знаешь, Кёя, если ты по мне соскучился, достаточно просто написать, я
обязательно приеду. Хотя в подобном тоже есть какая-то своя прелесть, -
мужчина за ягодицы притянул парня к своей груди, заставив проехаться
возбужденным членом по его бедру, что вызвало новый оборванный стон,
погасивший очередные возражения. – Если не хочешь, чтобы тебя разложили
прямо тут, лучше скажи мне, где спальня? – собиравшийся что-то вякнуть
японец, встретившись с напряженным и очень голодным, хищным практически
взглядом кофейных глаз, враз как-то передумал брыкаться, впервые,
наверное, ощутив, насколько Дино превосходящий противник. Нарываться
было чревато, да и не больно-то хотелось, ощущения из памяти частично
стерлись, но самое главное – что в конце было одурительно хорошо, брюнет
помнил отлично. Поэтому силой воли приглушив внутренний голос орущий,
что надо немедленно этой роже напомнить, кто тут главный, Хибари только
царственно махнул куда-то вглубь квартиры.
Как ни странно направление конь уловил, буквально через минуту роняя
Кёю на его собственную полутороспальную кровать. Рубашки облако тоже
лишился в один момент, следом за ней полетели брюки и нижнее белье,
когда успел раздеться прижимающий его к матрасу Каваллоне, тонущий в
ощущениях брюнет просто не заметил. Казалось руки итальянца везде, вот
они теребят, ставший невероятно чувствительным сосок, секунду спустя их
сменяют не менее настойчивые губы, а длинные умелые пальцы уже
проходятся по внутренней стороне бедра и берут в плен самую на данный
момент жаждущую часть тела парня, от чего тот прогибается в спине и
тихонько стонет, поощряя любовника продолжать жадные ласки. И снова руки
сменяются губами, а Кёя уже в голос вскрикивает, практически улетая от
невероятных ощущений, почему-то в этот раз все ощущается куда острее.
Возможно, виноват алкоголь, может, дело в том, что Хибари уже точно
знает, что Дино никогда не сделает ему ничего плохого, а скорее всего и
то и другое. Дино, сжимая руками белоснежные бедра, приподнимает
японца, чтобы было удобнее. Немного неожиданно губы блондина выпускают
твердый как камень член уже почти готового кончить облака и спускаются
ниже: облизав яички, язык проходится по нежной коже под ними и замирает.
Это кажется еще интимнее, чем все, что было недавно и Кёя чувствует как
начинают нестерпимо гореть щеки, а руки сами собой сжимают одеяло, но
несмотря на это тело прошивает дрожь предвкушения и мешать итальянцу он
не собирается. Довольно сверкнув глазами на такую покорность, Каваллоне
сначала кончиком языка проходится по колечку сжатых мышц, увлажняя и
словно упрашивая расслабиться. Кёе стыдно и интересно одновременно,
поэтому он старается расслабиться максимально, помня, что в прошлый раз
именно об этом конь его и просил, а облако мальчик не глупый – запомнил.
Словив довольный и благодарный одновременно взгляд, брюнет понимает,
что глаза стоит закрыть, а лучше зажмурить, возможно тогда, щеки
перестанет так печь. Настойчивый язык уже вовсю толкается внутрь, вполне
свободно преодолевая легкое сопротивление расслабленных мышц, внизу
хлюпает, член, кажется, скоро лопнет, а этого неполного ощущения
проникновения уже недостаточно и Кёя позволяет себе тихонько, но
настойчиво простонать:
- Дино… - надеясь, что блондин поймет. И тот понимает, ноги Хибари в
одно мгновение оказываются закинуты на плечи итальянца, а во вход в его
тело уже упирается головка не менее возбуждённого, чем у него самого
члена мужчины.
Каваллоне входит в него одним толчком, сразу задавая бешеный темп, но
облако не против, еще секунду назад ему казалось, что он просто с ума
сойдет, если не почувствует заполняющую пустоту внутри возбужденную
плоть другого парня. Внутри все распирает, и толстая головка с каждым
разом упирается в ту самую точку, доставляя безумное наслаждение, Кёя не
выдерживает, с очередным толчком выплескиваясь себе на живот. Дино еще
не закончил и продолжает двигаться, это немного неприятно, но облако
готов потерпеть, отлавливая кайф от последних отголосков крышесносного
оргазма. Правда, есть одно «но», если конь снова кончит в него, Хибари
его все-таки закопает, ибо в прошлый раз парню совсем не понравилось
ощущение остывшей спермы в заднем проходе, кроме того она еще и
неприятно стянула мышцы, а помыть стратегически важные места в школе
особо было негде. Мустанг тогда конечно нехило огреб, в основном,
правда, только потому что не сопротивлялся, но хотелось бы верить, что
основную мысль до этой блондинки Кёе донести удалось.
Еще пару раз толкнувшись внутрь, Дино вышел из брюнета тоже кончая тому
на живот, с тихим, но каким-то звериным рыком, от которого у японца аж
мурашки по спине побежали. Он никому в этом не признается, но вот
такого Каваллоне Кёе хотелось бы увидеть еще не раз, и никаких
препятствий для этого явно нет - уже даже ежу понятно, что это небо ни
за что не отпустит свое облако. Хотя это же не значит, что нужно сразу
сдавать позиции. Пока его заботливо обтирали, укладывали и устраивались
рядом, Хибари довольно ухмылялся, обдумывая данную мысль. Прижавшийся к
спине блондин, прежде чем уснуть, успел пробубнить куда-то ему в
затылок:
- Мой! Я люблю тебя, Кёя, - на что японец только довольно хмыкнул,
признание не было неожиданным, однако он думал, что конь будет
романтичнее, но и так сойдет. Зевнув, облако тоже провалился в сон.
***
К слову сказать, своеобразно добирался домой не один Хибари: матюгаясь
на чем свет стоит, Гокудера вел к себе в гости довольного жизнью
мечника. Сасагаве внезапно позвонили родители и сообщили, что вернутся
раньше, чем ожидалось, бардак вызвались разгрести Реборн и Бьянки, а вот
бейсбольный придурок домой в таком виде заявиться не мог, так что
пришлось выручать боевого товарища. Немного насторожили гляделки, в
которые этот самый «товарищ» сыграл с десятым, прежде чем тот попросил
Хаято о подобном одолжении, но подрывник успокаивал себя тем, что ничего
плохого десятый-то точно не может… на этом моменте мысли спотыкались о
загнанный взгляд Мукуро, которому Дечимо невероятно ласково доказывал,
что ему вовсе незачем ночевать в холодном Кокуё, если у него, Цуны, дома
такая уютная и теплая кровать, да и маман всегда рада гостям. Почему-то
после этого думалось, что может десятый, ещё как может и всё начиналось
по новой. Незаметно дойдя до дверей квартиры, Гокудера, открыв дверь,
пропустил японца вперед:
- У меня только диван, так что придется потесниться, хотя если хочешь,
можешь спать на полу, возражать не буду, - хмыкнул зеленоглазый, и тут
же этим самым хмыком подавился, потому что, нависнув над ним, дождь
как-то странно сверкнув глазами, выдал:
- Я совсем не против потесниться, Хаято, - и оттолкнувшись от стены,
нагло прошел вглубь квартиры к вышеупомянутому предмету интерьера. У
оторопевшего от подобной наглости подрывника челюсть отвисла, парень
даже не смог определиться за что прибить этого болвана в первую очередь -
толи за то, что без разрешения стал называть по имени, толи за то, что
посмел нависать над ним, или просто для профилактики.
Но почему-то, все еще не до конца отошедший от алкоголя рассудок,
упорно подсовывал для размышления то, каким тоном это было произнесено,
таким низким, немного хриплым, пронизывающим до мурашек… подобного
ураган у бейсбольного придурка никогда не слышал. И этот голос, в
сочетании с двойственным смыслом фразы, вызывал определенные мысли, от
которых внизу живота жарко потянуло. Мысленно убив себя об стену, за то,
что вчера в порыве праведных чувств додумался набрать в поисковике «как
показать свою любовь к боссу» и пройтись по не самым отражающим суть
запроса ссылкам (точнее отражающим, но искал-то он совсем не то!). А с
них и по другим ссылкам с соответствующей тематикой, Гокудера набрался
кучи, как ему казалось, совершенно ненужных сведений, которые сейчас
старательно всплывали из глубин подсознания, в которые он их загнал.
Пока Хаято предавался упадническим настроениям, Ямамото успел вполне
комфортно развалиться на разобранном диване, видимо, Гокудера торопился
на вечеринку и не успел его собрать. Правда белье было явно чистым, от
него еще даже немного пахло порошком и кондиционером, и заправлено все
тоже было ровно, так что, вполне вероятно, что итальянец всегда держит
его именно в таком состоянии. Такеши с удовольствием отметил легкий
ненавязчивый запах трав и хвои.
Плюнув на все, подрывник уселся сбоку, уперевшись на руки и чуть
запрокинув голову, которая до сих пор немного кружилась, но никаких
особых неудобств это головокружение не доставляло, скорее наоборот. А на
душе было как-то легко и никакие бейсбольные идиоты ему настроения не
испортят. Внезапно за правую руку сильно дернули, что спровоцировало
падение, а так как рывок был направлен в определенную сторону, то и
свалился подрывник в определенное место, точнее на определенного
человека. Исподлобья глянув на веселую морду кретинистого недомечника,
Гокудера, попытавшись подняться, рявкнул:
- Ты что творишь, придурок?!
Однако выполнить задуманное, а конкретно – подняться, ему не дали,
левой рукой дождь удерживал его правую, а правой, предварительно положив
ее на пояс подрывника, немного не дотягивая до ягодиц, Ямамото
подтягивал хранителя урагана выше, еще сильнее укладывая на себя.
- Продолжаю, то, что начал, - а вот это прозвучало уже несколько
пугающе. Хаято быстренько, собрав в кучку растекающиеся остатки
хмельного мозга, проанализировал все действия японца за сегодняшний
день. Выводы напрашивались не самые утешающие, в свете недавно всплывших
«знаний», поведение Ямамото обретало уже совсем другие оттенки, которые
Гокудеру, конкретно настораживали. Если он все правильно понял (а очень
хотелось, чтобы нет), большую часть сегодняшнего вечера брюнет за ним
ухаживал… и вовсе не как за боевым товарищем… в голове снова закружился
хоровод картинок и обрывков так до конца и не просмотренных видео (но
матчасть Хаято выучил как следует, хотя вряд ли когда-нибудь сможет
объяснить даже самому себе зачем он это сделал), внизу опять потянуло и
одновременно бросило в жар. Пока мозг, по-партизански подкидывал
отчаянно борющемуся с бунтующим организмом, хозяину слегка
видоизмененные изображения определенного характера (видоизменным в них
было в основном то что неизвестных парней на картинках теперь с успехом
заменяли сам Гокудера и тяжело дышащий под ним Ямамото), японец успел
запустить руку в пепельные волосы, осторожно притягивая все-таки
приподнявшегося урагана еще ближе. Потом чужие теплые губы накрыли его
собственные и итальянец потерялся. Это было горячо, сладко, немного
неловко, что Хаято удивило. Сам он особым опытом похвастаться не мог,
вся его жизнь состояла из учебы, драк и борьбы за выживание, а потом
появился десятый и в жизни Гокудеры появился новый смысл. А вот на
девушек у него никогда времени не хватало, хотя он и не был обделен
вниманием прекрасного пола, более того, его всегда было с лихвой. Если
по-честному большинство этих вечно визжащих девиц его неимоверно
раздражало, а про парней он вообще до вчерашнего дня вроде и не
задумывался… он вообще ни о чем подобном не задумывался! Ему нужно было
усерднее трудиться, чтобы стать достойной десятого «правой рукой»! И что
теперь… ладно, суть не в этом, удивляло то, что у Ямамото, который тоже
не мог пожаловаться на недостаток внимания к своей персоне… а то как
же, спортсмен, с легким характером, кроме того очень даже недурен собой…
стоп, это не его мысли, не его… а, ладно, может и его … в общем, не
сказать, что Ямамото хоть чем-то Гокудеру в данной области превосходил.
В этот момент чужой язык внаглую пробрался за ограду зубов, явно
подначивая соперника что-то ответить на подобный выпад, и Гокудера
ответил, разом забыв про все остальные мысли. Жарко, жадно, неумело.
Поцелуи неловкие, зубы сталкиваются, воздух кончается, губам уже больно,
но остановиться уже невозможно. Итальянец сам не понимал, почему он со
всем возможным энтузиазмом отвечал взъерошенному брюнету, но врать себе
он не очень любил, так что пришлось признать, что Ямамото его зацепил.
Сначала просто бесила его безолаберная жизнерадостность, которой он сам
отчасти завидовал, потом пришлось признать его силу и одновременно с
этим начать работать над собой, чтобы ни в чем не уступать, а теперь еще
и это. Хотя, надо признать, то, что происходит между ними в данный
момент куда более интересно, чем все предыдущее. Бейсболист неловко
вытряхнул Хаято из клетчатой рубашки, тут же старательно начиная
обследовать открывшиеся просторы чужого тела руками и языком. Легкий
укус у ключицы, длинные пальцы немного шершавыми подушечками проходятся
по груди, задевая напряженные розовые соски, и в штанах становится
совсем тесно, причем, судя по тому, что сейчас весьма ощутимо упирается в
ягодицы подрывника, он не один в таком состоянии. Пока Гокудера в
очередной раз пытается осмыслить ситуацию, Такеши уже успевает
расстегнуть фирменную пряжку с черепом и потянутся к молнии на джинсах
урагана, стягивая и эту уже явно мешающую деталь одежды. Пока мечник
занимался раздеванием их обоих, кстати, справляясь с поставленной
задачей на ура, учитывая, что на Гокудере остались только тонкие
боксеры, в резинку которых упиралась головка перевозбужденного уже
члена, а на Ямамото, который все же ненадолго выбрался из-под Хаято, и
вовсе ничего уже не было. Пока ураган рассматривал предоставленное в его
распоряжение на сегодняшнюю (а скорее всего и не только) ночь тело, на
части тела ниже пояса красивые зеленые глаза итальянца приобрели размеры
приличных блюдец, что впрочем продолжить осмотр не помешало, дождь
успел подмять его под себя. Горячие немного обветренный губы снова впились в нежную кожу шеи, вот далась же она ему, а в живот уперлось кое-что каменно-твердое и влажное. Руки бейсболиста, секунду назад гулявшие где-то в области ребер уже тянули вниз последнюю оборону подрывника, когда почти улетевший блондин таки задал мучивший его вопрос:
- Ямамото, я, конечно, не особо надеюсь на положительный ответ, но ты хоть знаешь, что дальше делать-то надо?
- Ну… не совсем, по-ходу дела разберемся, пока же все получается, - ухмыльнулось это лохматое чудовище, вызвав у Хаято непреодолимое желание чем-нибудь его огреть. Что он незамедлительно исполнил, треснув болвана по голове.
- Идиот… разберется он… - блондин шипел не хуже гадюки, - тебе-то все фигня, а у меня потом все болеть будет…
- Что будет болеть? И почему? – брюнет слегка наклонил голову, глядя честными-честными карими глазами Гокудере в лицо. И от этого наивного изучающего взгляда щеки и уши подрывника приобрели насыщенный малиновый цвет. Судя по всему, руководить их дальнейшими действиями все-таки придется ему.
- Меня, надо растянуть… там… - миндалевидные глаза медленно сдвинулись с лица урагана, опускаясь к этому самому «там», Ямамото громко сглотнул, видимо уже представив, как будет его растягивать. – Нужна смазка… - Гокудера закрыл лицо рукой, стыд жег так сильно, что казалось от него уже можно костер разводить, - или хотя бы слюна… - дальше слова из горлавыходить уже просто отказались.
Лохматая голова кивнула и начала судорожно осматриваться по сторонам, судя по всему, в поисках смазки. Когда Такеши пожал плечами, плюнув на бессмысленное дело, Хаято все же смог себя пересилить:
- В ванной, гель для душа, он должен подойти… - скорости с которой мечник метнулся туда-обратно, по мнению Гокудеры могли позавидовать лучшие бегуны страны. Вылив на ладонь приличное количество геля, брюнет коленями развел ноги итальянца поудобнее устраиваясь и осторожно касаясь указательным пальцем судорожно сжатого колечка мышц. Продолжая поглаживать нежные складочки, японец подался вперед, втягивая второго хранителя в очередной поцелуй. Первый палец Гокудера выдержал стойко, даже не поморщившись, второй уже не так спокойно, за третий же перигидрольный блондин отомстил Ямамото, оставив на спине глубокие царапины, но брюнет даже и не думал жаловаться, от одной только мысли, что скоро на месте пальцев в жаркой глубине окажется его член, крышу сносило напрочь. В какой-то момент Такеши нащупал внутри небольшое уплотнение, надавив на которое вызвал у подрывника громкий стон, и стонал тот явно не от боли, поняв, что все делает правильно, он продолжил растягивать лежащего под ним парня, уже целенаправленно каждый раз задевая эту точку. Так что когда он, наконец, вытащил из урагана пальцы тот недовольно хныкнул явно желая продолжения. Не став расстраивать любовника мечник подтянул того ближе, расположив его ноги усебя на пояснице и аккуратно толкнулся внутрь.
Гокудера болезненно нахмурился, но скрестив ноги за спиной мечника слегка пнул того пяткой, поощряя к дальнейшим действиям. Первые фрикции итальянец чувствовал только непривычную заполненность и легкую боль, все же растянул Ямамото его неплохо, а потом брюнет смог сориентироваться иснова начал скользить по волшебной точке уже членом. Хаято вовсю подмахивал партнеру бедрами, по комнате разносились стоны, и похабные хлюпающие звуки, но его это уже не волновало слишком было хорошо. Потом внутри стало как-то горячо и подрывник понял, что дождь кончил, это и стало последним толчком к оглушающему оргазму.
В себя он пришел далеко не сразу, его явно уже успели обтереть и переложить на простынь, на одеяло надели новый пододеяльник взамен испачканного ими. Лежал он на боку спиной прижатый к уже знакомой крепкой груди, одной рукой мечник прижимал его к себе, а вторая находилась у Гокудеры под головой на манер подушки. Подрывник довольно ухмыльнулся, все же вечер закончился замечательно, а что делать со всем этим дальше он…
- Я тебя теперь не отпущу, - непонятно как определивший, что Хаято проснулся брюнет легонько укусил его за загривок. – Не сбежишь.
Ну вот, значит и думать не придется.
-А зачем мне сбегать, если ты мне надоешь, я тебя просто подорву, - блондин немного покопошился в сильных руках, устраиваясь поудобнее, он даже спиной чувствовал как счастливо улыбается мечник.
***
Кто-то, проснувшись, встречал утро очередного дня наполненное запахом свежесваренного кофе и необходимостью убирать развороченную в процессе кухню (ну не убивать же болвана в самом деле). Кто-то за завтраком в постели, наслаждаясь лучистой радостью в карих глазах, а также маясь болью в пояснице и желанием все-таки прибить обладателя этих самых глаз. А Мукуро для себя решил, что лучше бы он вообще не просыпался.